Если Вир не заткнется, я закричу.

Хуже всего то, что я даже не могу опустить руку вниз и кончить, потому что взгляд Вира обжигает мое лицо.

— На этом знакомство с криптовалютами окончено, — говорит профессор Сегал, выглядя очень довольным. — Вопросы?

Нет.

У половины людей руки взлетают вверх, а моя грудь сжимается от хныканья. Профессору обязательно всегда быть таким добросовестным?

Я просто хочу, чтобы эта лекция закончилась.

Глава 23

МАРИУС

Лекция заканчивается, но стояк так никуда и не делся. Несмотря на гул голосов студентов в аудитории, мой разум концентрируется только на одной задаче: вернуться в кабинет и отодрать Феникс на одной из многочисленных кожаных поверхностей.

Потребовалась каждая крупица самоконтроля, чтобы не смотреть на нее, активируя надувную пробку. Но после каждого нажатия кнопки мой член твердел.

Я собираю бумаги, лист посещаемости, оставшиеся вещи и засовываю их в папку.

Слева подходят три фигуры. Я уже могу сказать по их одинаковым каштановым волосам и сияющему загару, что это Талия Грейс и ее кузины, Мия и Черис.

Все надежды на то, что они пройдут мимо, улетучиваются, когда девушки остаются на месте. Как и мой стояк. Средняя кладет наманикюренные пальцы на край трибуны и подается вперед на цыпочках.

— Да, мисс… — я умолкнул, словно забыл ее имя.

На щеках девушки расцветает румянец.

— Талия Грейс, и у меня есть вопрос по заданию, которое вы прислали.

Я захлопываю папку.

— Тогда обязательно отправьте его по электронной почте.

Ее лицо меркнет.

— Но…

— Никаких «но», — говорю я, сохраняя холодный голос. — Студенты не диктуют условия получения внеклассного внимания.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с яростным взглядом. Ее ноздри раздуваются, а губы подрагивают.

Смотрю на нее сверху вниз, не выражая никаких эмоций. Тщательно проработанная красота мисс Грейс очень напоминает о матери даже сочетанием цветов. Идеальные брови, вылизанный макияж, а стратегически низкое декольте летнего платья натянулось на груди с имплантами.

Она из тех девушек, которые привыкли привлекать внимание мужчин, но не понимают, что красота — всего лишь иллюзия.

Глаза цвета красного дерева пылают таким же вызовом, как и глаза моей матери, когда много лет назад я пытался убедить ее бросить Криуса. Это разрисованная маска, скрывающая разлагающуюся личность.

— После того, как Вы прочитаете учебник и дадите свое определение ВНД, мы обсудим его в аудитории. Это понятно?

— Да, сэр, — шипит она и поворачивается на каблуках.

Вернувшись к бумагам, я не стал смотреть, как она уходит. Не сомневаюсь, что два ее пажа следят за мной, чтобы увидеть реакцию.

— Сэр? — Феми Олорун, парень с афро-прической, подбегает трусцой. — Если у криптографии такой огромный потенциал, то какой смысл заниматься чем-то еще?

Мой взгляд скользит над его плечом туда, где Феникс поднимается со своего места в сопровождении невероятно внимательного мальчишки Бестлэссона. Я возвращаюсь к мистеру Олоруну и даю разумное объяснение.

Люди в этом бизнесе имеют значительное состояние, но также и непомерные аппетиты. У Криуса обширный список недвижимости в Великобритании и за ее пределами, что обеспечивает значительный доход. Большинство людей на его месте жили бы за счет ренты и прироста капитала, но Криус пристрастился к власти.

Власть над женщинами, власть над другими мужчинами, власть делать все, что ему заблагорассудится.

Пока мистер Олорун потирает подбородок, обдумывая мои слова, я собираю вещи и ухожу.

Вернувшись в кабинет, звоню Квинн с одноразового телефона.

— Мне нужно, чтобы ты кое-где покопалась.

— Ни «привет», — говорит она. — Ни «как ты»?

Я расслабляюсь в кресле.

— Привет, Квинн. Как ты?

— Ах, забудь об этом, — огрызается она. — Что нужно?

Мои губы изгибаются в полуулыбке.

— Я хочу, чтобы ты поискала места рядом с Марина Виллэдж, которые не связаны ни с одной из крупных семей.

— Хорошо, — отвечает она. — Но ты приблизился к тому, чтобы найти Криуса?

— Даже близко нет. — выдыхаю свое разочарование. — Ты?

— Он не посещает ни один из своих борделей. По крайней мере, не те, о которых мы знаем.

Моя челюсть сжимается. Проглатываю злость. Не на Квинн, а на самого себя в молодости за то, что растерял способность к эмпатии.

— А для чего вообще нужно это место? — ее голос возвращает меня к сути разговора.

— Я хочу устроить концерт студенческой группы.

— Зачем?

— Наш объект — ее солист.

Квинн делает паузу. Мне не нужно находиться рядом, чтобы слышать движение шестеренок в ее голове. Она уже поняла, что я планирую выманить Вира Бестлэссона из охраняемого кампуса обещанием более широкой аудитории.

— Ты подумываешь о том, чтобы установить слежку за местом похищения, — говорит она.

— Верно.

— Нет. Криус не настолько глуп, чтобы самостоятельно хватать объект на улице, — говорит она.

— Нет, но план состоит в том, чтобы последовать за ними туда, где будут держать мальчика. Он не сможет не навестить своего заложника, — отвечаю я с улыбкой.

Она довольно мычит.

— Тогда еще поговорим.

Дверь открывается, и мой взгляд замирает. Феникс врывается в кабинет, ее щеки восхитительно краснеют. Она стоит, уперев одну руку в бедро, а сумка свисает с плеча джинсовой куртки под странным углом.

Мой взгляд падает на ее стройные ноги, одетые в гольфы по колено в тон черной мини-юбке.

— Сообщи о своих успехах, — бормочу я Квинн, прежде чем повесить трубку.

Я выпрямляюсь в кресле и полностью сосредоточиваюсь на Феникс.

— Принято стучать в дверь профессора, прежде чем войти.

Она приоткрывает губы, чтобы возразить, но я поднимаю палец.

Ее рот захлопывается.

— Закрой дверь, — говорю я.

Она оглядывается через плечо и обнаруживает, что дверь приоткрыта. Когда она подходит к двери, чтобы захлопнуть, я добавляю:

— Поверни ключ.

Плечи Феникс напрягаются, но она подчиняется.

Открываю ящик стола и достаю небольшую коробку с игрушками и пачку салфеток. Согласно ее расписанию, у меня есть три часа, которые я намерен использовать с умом.

Она оборачивается, глядя на меня сверкающими глазами.

— Сдуй эту штуку, прямо сейчас.

— Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы.

Я беру пульт.

— Пожалуйста.

— Я хочу, чтобы ты держалась подальше от этого блондинистого идиота с гитарой.

Ее брови сходятся.

— Вира?

— Так его зовут? — я машу пультом. — Он обнимал тебя за талию, как будто ты принадлежишь ему.

Она морщит нос.

— Он даже не друг.

— Он хочет большего, — огрызаюсь я. — И дурно влияет.

— Ревнуешь? — она переносит вес на одну ногу.

Я нажимаю кнопку на пульте и улыбаюсь тихому шипению воздуха. Глаза Феникс расширяются, и ее ладонь с хлопком ложится на промежность.

— Что я тебе сказал? — спрашиваю я.

— Держаться подальше от Вира Бестлэссона, — говорит она дрожащим голосом.

Я удовлетворенно киваю.

— Сиди со своей тихой подружкой Шарлоттой.

Феникс тяжело дышит, ее бедра трутся друг о друга, как будто она пытается усилить давление на клитор. Вид ее такой нуждающейся заставляет все мысли о грядущем похищении исчезнуть.

— Иди сюда, — говорю я.

Она делает шаг к столу, но я протягиваю ладонь, чтобы она остановилась.

— Ползи.

Черты ее лица напрягаются.

— И делай это с меньшим гонором, если хочешь когда-нибудь кончить.

Все неповиновение тает и утекает с ее лица, и она смотрит на меня с восхитительной смесью отчаяния и голода. Феникс с глухим стуком роняет сумку на пол, а затем становится на четвереньки.